[VtM]Vampire: Childbirth | ходы игроков | 13-14.02.2016

13.02.2016 года
20:03

За окном было темно, метель разгоняла спешащих по своим делам прохожих, но это был необычный вечер. Рабочий день наконец-то закончился, и Гера мог вздохнуть с облегчением. Завтра - День Всех Влюбленных, и парень с нетерпением ждал этот праздник. Он заранее подготовил подарок Снежане. Оставалось лишь решить где его спрятать, чтобы любимая не обнаружила раньше времени. А пока подарок ютился на заднем сидении старенькой тойоты аурис, которая ждала на парковке. Машинке шел уже 13й год, но она исправно служила хозяину. Настоящая японка. Правда, леворульная. Но в автомобилях Герка не сильно разбирался. Ему было достаточно заправлять её да пару раз в год возить в автосервис, а об остальном он как-то не думал.

Гера сунул мобильник в карман, накинул пальто, проверил на месте ли бумажник и собрался выйти из ЦУМа, но тут его окликнул недавний знакомый Сашка Панкратов. Он тоже работал охранником в Рив Гоше, но, в отличие от Геры, у него не было ни жены, ни подруги, ни даже любовницы. 24х лет, он всего лишь год назад демобилизовался и до сих пор не оттянулся после тяжелой службы в армии. В отличие от большинства знакомых Геры, Сашка был образован и начитан. Порой он извлекал из своего отмороженного мозга такие любопытные вещи, которые повергали Герку в ступор. Но вот пить Панкратов не умел. Как и общаться с противоположным полом. Его можно было отнести к той категории людей, которые без мыла в жопу пролезут, но в жизни ему пока не везло…

— Эй, Герка, погоди. Ты чем сегодня вечером занят? Слушай, у меня к тебе просьба небольшая…

Сашка подошел к Гере почти вплотную. Голос его сделался смущенным и невнятным. Таким его Гера еще не видел.

— Блин, как бы это сказать. В общем познакомился я тут в интернете с девчонкой. Сегодня. Ну в общем свидание у нас через пол часа тут рядом, в Арбате. А она с подружкой придет. Ну вот. А я как-то стесняюсь. С одной-то не знаю что делать, а тут целых две будет. Пойдем со мной, а? Посидим немного, часик, ну может два, не больше. А? А то ведь засмеют меня еще. А ты пацан видный, знаешь что делать, какое слово куда вставить. Ну, что скажешь? Выручишь, братюня?

Герка глянул на часы. 20:06. А снизу на Герку жалобно смотрел Сашка. И взгляд у него был такой растерянный, почти напуганный.

Между Снежаной и Герой царило доверие и взаимопонимание, и задержка Геры после работы не грозила молодому юристу скандалом. Главное не перегнуть рамки разумного…

Предпраздничные дни - это самый настоящий кошмар. Особенно День Святого Валентина. Бутики в такие числа просто разрываются от количества посетителей, и пойди пойми, кто из них "взял понюхать" или собрался нести товар на кассу, а кто попросту решил прихватить в качестве сувенира флакон, который стоит больше, чем Скуратов за два месяца получает.

Но - вроде обошлось. По крайней мере, чисто визуально. Разумеется, завтра будет пересчет товара, заодно и видеозаписи прокрутят по второму разу. Может где и упустили чего. Но вот прямо сейчас, вечером в конце рабочего дня, кажется, полный порядок.

И Гера, считавший себя временами натурой достаточно творческой, находясь все еще в ЦУМе, мыслями уже был дома, где его ждала любимая жена, горячий ужин и, наверное, часок старенького комедийного сериала перед сном. Вопрос с сокрытием подарка все еще оставался открытым, и ныкать потомственный аристократ его собирался явно не в носки. Может, в шкаф с документами? В конце концов, это его епархия. Собственно и подарок-то был не особенно громоздкий: недостающая книга серии "Волшебника Изумрудного города". Та, что с иллюстрациями Владимирского. Да, по-детски немного. Но Снежана любила эти истории, и Гера, честно оббегав все книжные и не найдя нужный экземпляр, заказал ее по почте. И что бы там ни говорили про Почту России ("и пусть вес мир подождет"), посылка пришла вовремя.

И тут Сашок, как гром среди ясного неба. Хотя мысленно Скуратов использовал забугорную версию "like a bolt from the blue", используя не вполне стандартный ее перевод. А именно - матерный.

И первое, что сделал Гера, когда Панкратов, наконец, иссяк - это сделал шаг назад. Слишком близко. Вот не любил Скуратов, когда не самые близкие люди, коих в этом мире было подавляющее большинство, нарушали его личное пространство.

- Ты, это... - несколько опешил Георгий от такой просьбы. - Как себе представляешь-то? Думаешь, здорово будет, если я стану там кольцом сверкать? Очков тебе это не добавит. Да и вообще. Ты уверен, что это девчонка? Интернет это ж такая штука. А вдруг это знакомый решил подшутить, м? Да и вообще...

Не до конца продумал, что же, собственно, "вообще", Гера снова посмотрел на часы. Домой пора. Но, блин, он же потом всю плешь проест... Эти недобитые романтики - та еще публика...

— Ну бл... ин! Как же так? Кольцо можно снять же! Эх... ну ладно, что-нибудь придумаю. О, может костя еще не уехал? Ладно, я побежал. Давай, удачи!

С этими словами Сашка выскочил из магазина и сломя голову ринулся к остановке, где должен был ожидать автобуса третий охранник торгового зала магазина Рив Гош. Гера даже не успел рот открыть, чтобы что-то ответить взбалмошному Сашке. Но что поделать. Он был хорошим парнем. Когда-нибудь у него все получится, а Геру ждала дома Снежана.

Выйдя из дверей магазина, на Геру обрушился сильный февральский ветер. Это в торговом зале тепло и кажется, что за окном снежинки в теплом свете уличных фонарей кружатся в чарующем трехтактном вальсе, плавно огибая прохожих. Снаружи же они ледяными крупицами залетали за воротник и противно оседали на шее, разбивались о лицо и то и дело норовили забиться в глаза и рот. Гера втянул шею, поднял воротник. Родная тойота была припаркована на соседней улице, рядом с Театром юного зрителя. Гера опустил голову и широкими шагами направился вперед, лишь изредка поднимая взгляд, чтобы не врезаться в фонарный столб или в случайного прохожего.

Уже через пять минут Герка стоял у серенькой тойоты. Дверь не хотела открываться, но стоило едва приложить усилие, как она поддалась и, издав протяжный скрип, открыла путь Горгию в спасительное убежище. Внутри не было противного леденящего ветра и назойливого снега, но холод никуда не делся. Старенький авто завелся с пол оборота. Еще минут 10 Герка ждал, пока прогреется мотор и оттает лобовое стекло и лишь затем тронулся с места. Тойта резво тронулась с места и побежала по темным ночным улицам, неся молодого человека домой. За окном мелькали фары редких встречных машин и фонари, свет которых скудно падал на проезжую часть. Несколько светофоров, поворотов, один мост и вот уже улица Северная открылась Георгию во всей своей "красе". Скуратов отлично знал каждую яму, но зимой об этом можно было не думать. Лед выровнял дорогу и можно было спокойно ехать, не опасаясь разбить подвеску или пробить колесо об очередную колдобину или яму. Однако Герка также хорошо знал, что по весне лед оттает и вскроются новые дыры в асфальте, которые образовал замерзшая в асфальте вода.

За "Островом" Герка свернул во дворы и подъехал к дому. На парковке, как обычно, не оказалось свободных мест и пришлось оставить машину не у подъезда, а за домом, рядом с детской площадкой. Скуратов задержал на ней взгляд. Очень скоро ему предстояло провести там немало времени. А площадка у 16ого дома была лучшей во всем квартале. Все потому, что жители 16ого дома не так давно завершили судебную тяжбу с управляющей компанией и начали управлять домом сами через ТСЖ. В выходные Скуратов видел, как жители всех соседних домов приходили сюда с детьми. Герка заглушил мотор и хотел было выйти на улицу, но за дверью раздался странный свист. Парень выглянул в окно, но на улице было пусто. Часы показали 20:26. "Все нормальные люди в такую погоду дома сидят и телевизор смотрят" - вспомнилась охраннику Рив Гоша известная фраза. Он еще раз посмотрел через окно на улицу и опять никого не увидел. Конечно. Метель, казалось, осмелела настолько, что снег летел параллельно земле, выписывая порой невообразимые пируэты. Наконец Гера заглушил мотор и собрался открыть дверь, но остановился. На заднем сидении лежала очень важная вещь, о которой нельзя было забыть. Не в этот день. Он обернулся, чтобы взять книгу и засунуть её под пальто, но что-то с силой ударило в лобовое стекло. Скуратов вскинул взгляд, но стекло было цело. Не было на нем и новых трещин и царапин. Впереди торчала бордовая жопа Деу Нексии и... все. Метель.

Зазвонил мобильник. Гера неловко начал задирать пальто, чтобы добраться до кармана джинс, в которые он убрал телефон, чтобы тот был поближе к телу и не разряжался на морозе. Зимняя одежда имела свои недостатки. Наконец, двумя пальцами ему удалось дотянуться до дорогого смартфона, а спустя несколько секунд - извлечь телефон из кармана. Взгляду Геры предстал черный экран с логотипом "Samsung!", а спустя еще пару секунд под до боли знакомую мелодию телефон выключился. Гера понял: батарее пришел конец.

И вновь что-то с силой ударило в стекло. На этот раз заднее. Гера резко обернулся. Стекло было цело. И опять - никого за окном. Только тусклый свет одинокого фонаря, света которого едва хватало, чтобы осветить пустую скамейку под ним.

Еще бы немного вздохов и уговоров и Гера сломался бы. Позвонил бы Снежане, сказал, что задержится на час и объяснил бы даже, по какой причине. Она бы поняла и, скорее всего, посмеялась. Но ему самому роль "друга на свидании" казалась слишком странной, а Сашка весьма быстро и бодро свалил, так что...

Так что ничего не оставалось, кроме как следовать намеченным маршрутом. Хотя эта история и не лезла у Скуратова из головы. Он думал о том, насколько нелепо бы смотрелись они оба. Или если бы, как в каком-нибудь ситкоме, девушке понравился не Сашка, а сам Гера? В общем, бред. Хорошо, что не пошел.

Аккуратно но уверенно шла машина по дороге, над которой поработал "зимний ремонт". Ям, конечно, стало меньше, а вот заносов - несравнимо больше. Каждый день на самых разных улицах устраивались "съезды любителей летней резины". Даже в феврале.

Детская площадка, рядом с которой он остановился, олицетворяла собой всю надежду России. Вот она, прямая и неделегированная власть! Вот оно - волеизъявление народа! Но Гера знал, сколько времени, сил и нервов нужно убить на то, чтобы организовать более-менее сносные условия общедомового устройства и соваться боялся. Ему еще жить охота. Пусть лучше пенсионеры, особенно из тех, что побойчее, воюют с управляющими компаниями, налоговыми органами и кем там еще.

С горечью уставился на экран смартфона. Подарок жены на день Рождения. Классный почти во всех отношениях: и музыка на нем хороша (наушники тоже были о-го-го, sven-овские!), и в Интернет лазить можно, да и вообще - крутой аксессуар. Но, блин, как же не хватало старого-доброго Nokia-кирпичика! Тому и холод , и жара нипочем, зарядку держит месяцами. Но - не по статусу уже. Такие дела.

И вдруг...

- М-мать! - вскрикнул Гера, вздрогнув всем телом. Даже на сидении подпрыгнул. Нервы после предпраздничного дня были ни к черту. Вгляделся в темноту вечерней метели - но тщетно. И, в целом, это радовало. Значит, не гопота с битами. Уже хорошо.

Второй "БАМС!" прошел уже спокойнее, хотя рука, потянувшаяся к ручке двери, дернулась все равно. Наверняка это ветка какая-нибудь с дерева упала, вон, ветер какой. Или градины. Скорее даже градины. Короче, Скуратов, команда "не сцать!". До самого Петербурга, как у Трахтенберга в анекдоте...

Герка протянул руку к замку и попытался открыть дверь, но это оказалось не так просто. Сильный ветер старательно мешал Скуратов выйти из машины. Пришлось толкать дверь двумя руками. Наконец человек разумный победил непокорную стихию и под завывания февральской метели Герка оказался на улице. Дверь автомобился сама собой захлопнулись. Скуратов запер машину и только по едва заметному миганию габаритов понял, что ему это удалось. Метель швыряла в лицо и за воротник комья холодного снега, и эти ледяные порывы продирали до костей. Высоко поднятый воротник не спасал от пронзительного ветра, поющего только ему одному известную серенаду.

Георгий сделал несколько неуверенных шагов вперед. Снега под ногами намело выше ботинок. Носки промокли, стоило Скуратову только выйти из машины. Стельки - уже через пару шагов. Через эту же пару шагов остался за спиной тусклый свет тоскливо освещавшего скамейку уличного фонаря. Сейчас он был таким же одиноким как и Георгий, в этой, казалось, бесконечной метели. Еще с полторы сотник шагов нужно было преодолеть Герке в борьбе с безустанным встречным ветром.

Щурясь и прикрывая рукой рот, Скуратов сделал еще несколько неуверенных шагов вперед. Нужно только добраться до края дома и ветер перестанет забивать глаза и нос снегом. Еще шаг, еще, еще один. Боковой порыв ударил в парня так, что он с трудом удержал равновесие и не опрокинулся лицом вниз. Упади так в сугроб и уже через несколько минут заботливая вьюга занесет тебя с головой. Еще несколько шагов. Еще. Мысли о горячем ужине и любимой Снежане добавили сил. Гера опустил голову и, встречая макушкой безумные порывы, попытался идти быстрее. В несколько широких шагов он достиг угла дома, повернул и... в ушах у него засвистело, а в правом ухе что-то как будто бы стрельнуло. Герка рефлекторно закрыл ухо рукой и.. вроде полегчало. Ветер легко преодолевал материал шапки и бил в подставленное ухо с силой заправского боксера. Скуратов двинулся вперед еще быстрее. Он понимал, что останься здесь еще чуть-чуть, то можно и простыть, а то и чего серьезнее подхватить.

Почти бегом Гера двинулся вдоль торца своего дома, но уже через с десяток шагов нога за что-то предательски зацепилась и Скуратов, потомок известного аристократического рода растянулся на земле как простой крестьянин. "Хорошо что книгу в машине оставил" - мелькнула в голове несвоевременная мысль. Герка выплюнул снег изо рта, вытер лицо и, шатаясь, поднялся на ноги. Рефлекторно обернулся посмотреть, что преградило ему дорогу и... отшатнулся. Поперек тротуара лежал человек. Верхняя половина туловища его была на газоне и полностью занесена снегом. На тротуаре торчали только ноги в драных штанах и обернутые какими-то тряпками. Эти конечности и стали непреодолимым препятствием для Скуратова. А до спасительного подъезда оставалось каких-то пятьдесят метров.

- Проклятая зима! Проклятый снег! Тупая метель! М-мать, когда же лето?! - ворчал Гера так тихо, что получалось почти что про себя. Он прекрасно понимал, что ведет себя сейчас ровно точно также, как и подавляющее большинство населения страны, от которого Скуратов привык себя обособлять. Сейчас ему холодно, весной будет мокро, летом будет жарко...

Но было реально холодно. И нет ничего противнее этого колючего зимнего ветра. Но тут старина Мерфи снова доказал: есть. Гораздо противнее, когда ты падаешь прямо в мокрый снег, частично его употребляя в пищу. Аристократической мордой вниз, так сказать. Отплевываясь, он встал, зачем-то отряхнулся, хотя тут же стал вновь облеплен все тем же мокрым снегом. И осознал, что запнулся о человека.

Только этого не хватало!!! Гере сейчас было чертвоски не до сложных моральных дилемм! Он устал, замерз, промок, кажется, застудил ухо и вряд ли будет в полной форме ближайшую неделю, а то и все две.

Но это лежал человек, и, похоже, лежал уже довольно долго.

- Смотри, дурак, он одет в какое-то рванье! Бомж, это же видно. Алкаш какой-нибудь. Только они умудряются в снегу заснуть, - говорил сам себе Гера. - Ну точно же не нормальный человек, вон, тряпки какие-то. Сам подумай. Куда ты его потащишь? Домой? Привет, родная, я тебе подарочек принес на день Святого Валентина? Прости, что не упаковал. Да и пованивает он. Наверное, уже подгнивать начал. Она беременна! Ей волноваться нельзя! А если он болен чем-то? Ты готов рискнуть жизнью и здоровьем жены и ребенка? Ты готов?! А дальше что с ним делать. В однушке живем! Спать в одной комнате?! Скорую вызывать? Ради какого-то бомжа? А ты не подумал о том, что сейчас, по такой метели, и так со скорыми тяжело? Что кому-то нужна реальная помощь? А этого откачают, он бутылку украдет и завтра на том же месте валяться будет! Забей! Иди домой и забей! Забудь! Не твое это дело!!!

В принципе, он мог бросить этого человека. Внутренне чувствовал, что мог. Но это было бы неправильно. Неправильно потому, что фраза "я ничего не мог сделать" оказалась бы лживой. Привыкший к анализу мозг, зараза такая, выдал оптимальный вариант: дотащить "отморозка" до подъезда, там пусть отогреется сам, а Скуратов уже из дома вызовет скорую. И те пусть сами разбираются.

С трудом преодолевая брезгливость, Гера взял человека за ногу и потянул на себя, чтобы вытащить несчастного для начала на тротуар. Тряпки тут же начали разматываться, и в нос потомственному аристократу ударил резкий запах немытого тела, мочи и гнилых зубов. Человек оказался тяжелым. Возможно, причиной тому явилось огромное количество тряпья, рванины и ветоши, в которые был замотан неизвестный.

Тело не сопротивлялось. Оно молча и покорно позволило вытащить себя на тротуар, а затем лишь отягощало и без того непростой путь Скуратова до подъезда, сил которого хватило лишь для того, чтобы волоком тащить несчастного. Благо по мягкой подушке снега доволочь человека оказалось не так уж и сложно. По крайней мере Гера был спокоен за голову пострадавшего.

Пологие спуски для инвалидов и колясок конечно же не было, но лестницу к подъезду замело так, что можно было не опасаться за голову человека. Наверное. Оценив еще раз свои силы, Скуратов пришел к выводу, что никак иначе, кроме как за ноги, втащить бомжа в подъезд ему не удастся. Да и, чего уж греха таить, прижимать к любимому черному пальто вонючие тряпки совершенно не хотелось. И Скуратов из последних сил поволок тело вверх. Ноги с трудом нащупывали ступеньки, а ветер норовил сдуть Геру с нелегкой ношей в сторону. Но медленно и неотвратимо потомственный аристократ добрался до спасительной двери, приложил магнитный ключ и

...

Ничего.

Ещё раз. Ещё. И ещё.

Все.

Безрезультатно.

Замок замерз.

Георгий начал дышать на ключ так, как в детстве он дышал на стекло, чтобы оно запотело.

Раз, другой, третий.

Ничего.

Плюнул на магнитный ключ.

Растер его об покрывшуюся коркой льда щеку.

Приложил к замку.

Пи-Пи-Пи...

Наконец, спасительное укрытие распахнуло двери.

По крайней мере так казалось на первый взгляд.

Одной рукой Скуратов рванул дверь на себя, но ему открылась лишь узкая щель, через которую всем нутром он почувствовал тепло, увидел тонкую манящую полоску света впереди. Снега навалило столько, что он мешал распахнуть двери. Судорожно Георгий начал ногами раскидывать сугробы, попеременно дергая ручку створи, и, в какой-то момент, щель оказалась достаточно широкой, чтобы через нее можно было пройти. Скуратов уже не думал о своей ноше. Он с трудом протиснулся в спасительный подъезд и лишь затем двумя руками втащил за собой тело.

Оба были в снегу с ног до головы. И этот снег стремительно начинал таять. Это Георгий ощутил всем телом. С шапки за шиворот начал капать талый снег, а перчатки увлажнились до такой степени, что их можно было выжимать. И, казалось бы, все. Можно было идти домой, мыть руки, сушить вещи и стирать перчатки, но что-то остановило потомственного аристократа, а ныне охранника в магазине парфюмерии. Он посмотрел вниз. Что он хотел увидеть в лежащем без сознания отбросе общества? Безмерную благодарность? Любовь? Теплоту во взгляде? Возможно, он хотел увидеть хоть какие-то эмоции, чтобы понимать, что дело его не было напрасным. Что оно оценено, но... Человек был одет в изодранный овчинный тулуп, а лицо было замотано махровыми тряпками так, что видна была только узкая полоска с глазами. И вдруг эти глаза открылись. Красные, с потрескавшимися сосудами, слезящиеся глаза уставились прямо на Георгия. И в этот самый момент откуда-то изнутри, гулко и хрипя раздался голос: "Слы-ы-ышь, мужи-и-ик. Да-а-ай сотню на буты-ы-ылку..."

Алая пелена ярости накрыла взор Георгия. Казалось, он бы этого мужика сейчас сам убил. Да еще и особо жестоким способом. И вот ради этого? Лучше бы на улице подох!!!

Хотя, тут же одернул себя Скуратов, не лучше. Увидела бы завтра Снежана труп во дворе - тогда что? Да и совесть бы грызла. В общем, ты другого и не ждал, Гера, топай себе домой.

Взмыленный Гера плюнул себе под ноги (не в бомжа), словно пытался таким способом избавиться от переполнявшего его гнева. Но, в итоге, разозлился еще больше, подумав о том, что ведет себя как последнее чмо и гадит в родном подъезде. Уважайте труд уборщиц!

Короче, в растрепанных чувствах отвернулся Скуратов и, волоча ноги из последних сил, поперся на свой родной этаж. В жопу этого бродягу. Хотел бы благодарности - вон, давно бы прошел спец. курсы и в телохранители подался какие-нибудь.

Мысль о том, что сейчас придется пересказывать всю историю с самого начала вгоняла в еще большее расстройство.

— Ну мужи-и-ик... ну не будь ты скоти-и-иной безду-у-ушной, а? Вы-ы-ыручи... — доносился до Геры хриплое завывание, пока он ждал лифт. Да-да, черт возьми, лифт работал! — Ну хоть полтинни-и-ик!

Двери лифта неторопливо открылись и Скуратов почти вбежал в спасительную кабинку, нажал кнопку шестого этажа и с облегчением выдохнул. Лифт шумно повез его вверх. Домой.

Дзинь. Дверь открылась, представляя Герке знакомый вид на лестничную площадку. Быстрым шагом он повернул в нужный коридор, обогнул детскую коляску-трансформер, чей-то ненужный комод, детский трехколесный велосипед и уткнулся в черную дверь своей квартиры. Дверь, к слову, они заменили совсем недавно. Она была не самой дорогой, всего обошлась тысяч в пятнадцать с работой, но все ж таки была много луче того китайского дерьма, которое стояло до этого. Старую дверь Герасим для интереса вскрыл консервным ножом и с удивлением обнаружил, что сделать это на удивление просто, а главное - бесшумно. Впрочем, грабить соседей Скуратов не собирался. Ему было достаточно того, что он зарабатывал честным трудом.

Герасим нажал на кнопку звонка и замер. С другой стороны двери раздались торопливые шаги, а через несколько секунд дверь распахнулась. Перед Герой стояла взволнованная Снежана.

— С тобой все в порядке? Я звонила, но у тебя, похоже, опять телефон выключился. На улице такой кошмар творится, я за тебя волновалась. — выпалила с порога Снежана, а затем сделала несколько шагов назад, освобождая Гере место, и продолжила: — Я приготовила котлеты из куриного фарша и сварила гречу. Все ещё горячее.

- Привет, все хорошо, не волнуйся, - одним махом выпалил Гера. - Только обнимемся потом: я весь грязный. А за ужин спасибо, сейчас руки вымою и приду.

Разделся. Избавился от мокрого белья, высушился полотенцем - и в стирку его. Надо будет принять горячий душ. Но это - после. А пока Скуратов с остервенением надраивал руки до самого локтя. Хорошо намыленной губкой. И умылся заодно.

Икра гречневая, по сто рублей кило, пахла невероятно маняще. Но сперва он исполнил свой долг и честь по чести рассказал все, как было, начиная с севшего телефона и заканчивая тем, как он переступил порог родной квартиры. Про злополучного Сашка Скуратов уже и сам забыл, а в истории с бомжом несколько сместил акценты: поменьше раздражения, побольше юморного пафоса. Героический Гера -звучит!

Снежана мило улыбалась и с любопытством, не перебивая, слушала рассказ Геры, неторопливо попивая зеленый чай. Её волосы то и дело норовили опуститься в чашку, но девушка вовремя одергивала их. А когда рассказ подошел к концу - сказала:

— Ты у меня молодец, все правильно сделал. Я горжусь тобой. Только бы погода завтра наладилась, а то кошмар какой-то творится совсем. На улицу страшно выйти. А у нас творог закончился и молоко. А мне нужно больше кальция есть. — Снежана замолчала на секунду, а затем игриво посмотрела на Греу и шутливо добавила: — А еще я хочу вишню! Но в магазин тебя не отпущу, даже не пытайся сбежать от меня! Пойдем лучше сериал смотреть. Я тебя весь день ждала.

- А что, твои таблетки уже закончились? - там не было ничего необычного, беременность проходила хорошо. Но стандартный набор вроде витаминов и того же кальция, упакованного в гораздо более простой для усвоения вид все же был прописан, и Скуратов тщательно следил, чтобы режим не нарушался. - А в магазин завтра сбегаю, с утра. Давай, ты иди, устраивайся, я сейчас сделаю чай и тоже приду. Только не упрашивай на страшилки! Лучше комедийное что-нибудь. "Авантюристы" там, или "Друзья".

Впереди ждал чудный семейный вечер. А завтра... будет завтра. В магазин он точно пойдет, причем особым маршрутом - через самую раннюю цветочную лавку. Гера никогда не дарил цветы заранее. И Снежана знала об этом.

— Естественные витамины намного лучше усваиваются, юристик ты мой. — поучительно-шутливо отозвалась Снежана, — Сегодня я скачала кое-что специально для тебя, историческое, как ты любишь. Пойдем уже.

Оказавшись в комнате под теплым одеялом мир, казалось, схлопнулся до размеров комнаты. И даже метель за окном почти не тревожила Геру. Снежана повернула монитор к кровати и включила проигрыватель. На экране тут же появилась роскошно женщина в средневековой одежде, преисполненная собственного достоинства. На голове её красовалась инкрустированная рубинами диадема, а причудливой прическе позавидовали бы и лучшие в Вологде парикмахеры. Она медленно повернулась лицом, а внизу экрана в это время появилась красочная надпись "Медичи". Снежана в этот момент выключила свет и счастливая пара погрузилась в эйфорию спокойного умиротворяющего семейного вечера.

...

14.02.2016 года
07:03

Ночью Георгию не спалось. Он часто просыпался, боясь проспать. Крепкий сон пришел только к рассвету и, как это водится, пришел в себя Гера только от звука мобильника, который, судя по всему, поставила на зарядку заботливая Снежана. "Пи-Пи-Пи..." - настойчиво верещал телефон, призывая Геру подниматься с кровати и начинать собираться на работу. Скуратов глянул на часы. О утреннем походе в магазин можно было забыть. И тут Гера отчетливо осознал, что в комнате нет Снежаны. В мыслях тут же всплыли нелепые сцены утренних кошмаров. Он понимал насколько глупо было отождествлять реальность с явью, но сделать со своим беспокойством ничего не мог...

Частенько в последнее время Геру мучали кошмары. Уже почти что привык. Все беды от нервов, не иначе. Как ни крути, а появление в будущем нового члена семейства - штука волнительная. И, хоть стараешься и не накручивать, а все ж таки. Тревожишься. Переживаешь. Недавно вычитал, что любые сильные эмоции, даже положительные - все равно стресс. Видимо, потому и спится так хреново.

Потому, наверное, так гулко и стукнуло сердце, когда ее не оказалось рядом. Но Скуратов взял себя в руки: квартира, хоть и однушка, а все ж таки не ящик два на два. Снежана может быть на кухне. Или в ванной, в конце-концов! Слишком быстро вскочил с постели, и та предательски скрипнула. Надо осторожнее, а то и сломать недолго. А деньги в этой стране всегда нужны и лишними не бывают.

- Милая! - позвал Гера, выходя в коридор, поддаваясь все-таки панике и косясь на обувь.

Ламинат под ногами местами уже поскрипывал, но Гера не обращал на это внимания. Привык, наверное. На ходу протирая глаза, он вышел в коридор и заглянул на кухню, а там... Там его ждал сюрприз. На столе его ждала тарелка с праздничным завтраком. Яичница-глазунья с разрезанной и согнутой в форме сердца сосиской. "С Днем Всех Влюблённых, милый!" - поздравила Геру Снежана. Она улыбнулась той неотразимой улыбкой, которая покорила Георгия с первой встречи, и сделала глоток из чашки.

...

14.02.2016 года
07:23

Закончив с завтраком и приведя себя в порядок, Гера вышел на улицу. Еще не рассвело. О вчерашней пурге напоминали поломанные ветки, разбросанный из помойки мусор, вырванный из кронштейна на стене дома и висящий на одном проводе уличный фонарь. Он неторопливо раскачивался, и свет от него играл освещал то оду, то другую стороны улицы. На крышах нескольких машин валялись пакеты с мусором, листы фанеры и... снег. Много снега. Скуратов поспешил к машине. Беспокойство охватило его. А вдруг что-то случилось с ней?

Из соседнего подъезда вышел мужчина и пошел навстречу Георгию. Он каждое утро выходил из этого подъезда в одно и то же время, и каждое утро они со Скуратовым расходились в разные стороны. Он не знал его имени. И сосед, наверное, тоже. Но эта встреча, каждое утро в одном и том же месте навевала Георгию мысли о постоянстве. О том, что оно есть. Здесь. Пусть такое смешное и незначительное. И такое шаткое. Но уже много месяцев в одно и то же время Гера видел одно и то же лицо. Они кивали друг другу, улыбались и расходились. И было в этом что-то теплое, светлое. Не в пример тому, о чем вещают с экранов телевизоров или из динамиков радиоприемников.

Сосед остался за спиной. Георгий повернул за угол дома и, едва улыбаясь сам себе, ускорил шаг. Автомобиль занесло едва ли не полностью. На крыше обнаружилось несколько крупных веток, но повреждений тойота не получила. Скуратов попытался открыть багажник, но замок напрочь замерз. Пришлось пробираться туда через салон. Опустил заднее сидение, вытащил лопату, щетку. Завел двигатель. И опять, уже в который раз, Гера порадовался, что в свое время выбор его пал именно на японку. Раскидывая лопатой снег он заметил, как в конце улицы водитель "пятнашки" поднял капот и активно там шаманил. "Аккумулятор замерз, не иначе", - подумал Гера и начал активнее раскидывать снег. Посмотрел на часы. 07:28. Еще не опоздал, но уже вот-вот... Времени оставалось впритык. Бросив лопату на коврик перед задними сидениями, Гера еще с пол минуты чистил лобовое стекло, а затем прыгнул за руль и поехал, оставляя водителя "пятнашки" с его горем. Уже через два квартала Скуратов уткнулся в хвост потока и начал терпеливо ждать, затем неторопливо ехать, а затем снова ждать зеленого сигнала светофора, разрешающего въезд на мост. За машиной Геры сразу пристроился желтый "Матиз". Он казался таким чуждым явлением этим черным февральским утром, но в то же время и ярким теплым, почти согревающим пятном. За рулем сидел молодой мужчина, а рядом, на переднем пассажирском сидении, красовался огромный букет гербер. Кому он вез его в 7:30? Любовнице? Секретарше? Девушке? Георгий не стал выходить из машины и спрашивать. Конечно же.

Зеленый сигнал светофора встретил Геру привычным затором на перекрестке перед мостом. Скуратов медленно пустил машину вперед, а когда загорелся красный - продвинулся вперед едва ли на два-три метра. Съезжающие с моста водители давили на клаксоны. Им вторили водители, пытавшиеся въехать на мост. В этой чудовищной какофонии Скуратов едва ли мог чувствовать себя в своей тарелке. Он не привык к такому. Ему роднее было спокойствие и терпимость, присущие предкам. Но он жил в современном мире и приходилось встраиваться в этот ритм, в этот темп, в эту жизнь. Иначе... иначе он опоздал бы на работу.

...

07:56

На улицу им. Батюшкова Георгий приехал как обычно. И как обычно парковочных мест уже не было. Пришлось свернуть на боковую улицу, ведущую к Театру Юного Зрителя, и оставить там тойоту. Точно также он сделал вчера. И точно также он делал много дней до этого. Обернулся. Книга лежала на заднем сидении и каким-то чудом избежала встречи с лопатой. А ведь снег мог бы промочить страницы... Гера достал книгу и убрал её в бардачок. На всякий случай. И лишь затем вышел на улицу и быстрым шагом направился в ЦУМ. Едва переступив порог, Георгий быстро разделся, надел рабочую форму и поспешил на планерку.

В небольшом помещении уже собралась вся смена: Сашка Панкратов, на его лице были отчетливо заметны все признаки недосыпа; Колька Белов, собранный, подтянутый, но робкий и нерешительный; и он, простой парень Георгий Скуратов. Был в зале и начальник службы охраны, Иосиф Германович. Он стоял перед собравшимися и метал молнии. Герка быстро занял свободный стул и глянул на часы. 08:01. "Ничего", - подумал Скуратов, - "Это ничего...".

— Я, блядь, вас еще раз спрашиваю, Александр Петрович, куда вы, мать вашу, смотрели?! — разразился грохотом отставной полковник, тезка известного диктатора с очень схожим характером... — Эта баночка Рако Кабане стоит больше чем ваши гребанные услуги! Как можно было не увидеть, как у вас из-под носа тащат товар? Вы совсем ослепли, что ли, или работать не хотите? Не хотите - так проваливайте отсюда, а хотите - так делайте то что от вас требуется. Не велика наука: держать глаза открытыми, а руки - наготове. Тут вам не девяностые и не восьмидесятые в Афгане. Никто к вам со стволами не вломится и не постреляет. Но это не значит, что можно спать на работе и в телефонный аппарат пялиться! У вас есть вопросы, Панкратов?

— Н-н-никак нет, т-т-т... Иосиф Германович! — едва слышно выдавил из себя недавно демобилизованный Сашок, не смея поднять головы.

— А вы, Скуратов и Белов, куда смотрели? В инструкции четко написано, черным по белому: "...а также держать в наблюдении сопутствующие отделы с прикрепленными к ним сотрудниками безопасности...".

Они обменялись поздравлениями. Гера - пока на словах. Не было ничего предосудительного в том, чтобы вручить подарок в конце дня. Вместе с цветами, благо он успел договориться с продавцом в цветочной лавке в том же самом тц, где работал сам, отложить для него специально выбранный букет. И оплатил это дело заранее. Скуратов вообще частенько так делал, поэтому не особенно беспокоился за сохранность яркого дополнения к основному подарку.

Который, к слову, терпеливо дожидался его в машине, никем не тронутый и ничем не испорченный. Вот и славно. Вот и хорошо. По пути Гера старался абстрагироваться от этой давки и суеты. Не его время, не его стиль. Гораздо привычнее был мужик из соседнего подъезда. Они просто здоровались при встрече, не зная ничего друг о друге, даже имен. Иногда это тяготило. Иногда наоборот, поддерживало. Но в целом жизнь была стабильна. Предсказуема. Налажена. Конечно, с появлением ребенка многое изменится, но к этому они со Снежаной были готовы. Насколько вообще возможно подготовиться к такому чуду, как рождение нового человека на свет.

Так или иначе, он был готов ко всему, что его ждет. Не было ничего такого, с чем бы потомственный аристократ, наследник в добровольном изгнании, любящий муж и защитник, будущий отец и бесстрашный герой ("угу, великий бомжеспаситель!" - срезал сам себя Гера, когда почувствовал, что его опять потянуло на пафос - привычка, от которой он старался избавиться по мере сил) не смог бы справиться. Кроме, разумеется, всяких там несчастных случаев, но человек, как говорилось в книге классика, смертен, и притом порой внезапно смертен. И, по убеждению Георгия, это не должно мешать повседневной жизни. Касок на все случайные кирпичи сверху все равно не напасешься.

К выволочке начальства он также отнесся весьма философски. Пусть Белов с Панкратовым трясутся. Хотя, честно признаться, тут дело было скорее не в том, что Гера считал себя таким уж непогрешимым профессионалом, сколько в том, что плевать ему было на все эти духи и одеколоны. Деньги сами по себе для Скуратова ничего не значили, он не жаждал их, как это делают многие люди. "Деньги - это всего лишь средство платежа", - любил всегда приговаривать он. И по мнению Скуратова не было ничего вопиющего в том, что кто-то стянул флакончик дурно пахнущей дряни. Магазин и так накручивает двести-триста процентов от себестоимости товара, так что расход покроет быстро. Ну а то, что родному ЧОПу влетело - так это хлебом не корми, дай придраться.

В общем, париться Гера не собирался решительно.

- Иосиф Германович, ну вы же знаете, что творится в предпраздничные дни. Это, конечно, не восьмое марта, когда совсем уже атас, но все-таки. Могли бы выделить нам пару дополнительных человек. Существует предел охвата количества человек одним охранником. Тем более, если преступники действуют в паре. Обмануть ворота проще простого - сумки, изнутри фольгой облепленные, сдернутые магнитные полоски. А сколько народу лезет к витринам "просто понюхать"? Я что хочу сказать, инструкция - это, конечно, хорошо, но согласно ей нельзя "прозванивать" подозрительных "покупателей", верно?

Гера имел в виду те самые запасные магнитные ключи, которые сотрудники охраны осторожно и незаметно прятали в укромных местах, а в людные дни - и вовсе у продавцов под прилавком. Охранник - это же не полицейский, всех подряд задерживать нельзя (этим, кстати, тоже, но они всегда могут отмазаться, мол, "лицо похожее на вас находится в розыске, предъявите документ") - только если просигналят "ворота". А как они просигналят, если вор уже обезопасился? Вот тут на помощь приходят магнитные ключи. Кладешь его себе в карман и ненавязчиво подходишь к воротам аккурат позади воришки. Ворота, естественно, звенят - ведь у тебя в кармане ключ! Говоришь: "извините, ворота зазвенели, так и так, не могли бы вы пройти еще разок?". И проходишь с человеком назад. Ворота снова звенят. А далее по накатанной - говоришь, что звенеть могут бирки на одежде, купленные в местных бутиках, или проносишь сам (с ключом в кармане) пакет с покупками и просишь потом их предъявить. Разумеется, вместе с чеком. Инструкция все это запрещает, равно как и законодательство РФ. Но - вынужденная необходимость.

И железный аргумент в те моменты, когда наезжает начальство.

— Скуратов! — не сдержался Иосиф Германович. Белки его глаз явили на свет налитые кровью сосуды. — Пару дополнительных человек я дам, конечно. Вместо вас с Беловым. В рабочее время засуньте ваше юридическое образование куда подальше, и запомните, Скуратов, вы здесь работаете ровно до тех пор, пока я так хочу. А я хочу, чтобы вы смотрели за залом, а не трепались языком. Вам ясно?

Иосиф Германович замолчал, но прежде чем кто-то успел открыть рот, продолжил:

— На этом все. На медицинский осмотр и в зал. И чуть что - докладываете мне. Камеры сегодня все работают. Наконец-то эти дармоеды из Вологдаэлектро хоть что-то сделали. Посмотрим, сколько они проработают на этот раз.

Начальник охраны закрыл папку и направился в караульное помещение, а к Георгию подошел прикрывающий рукой рот Сашок. Он едва слышно хихикал.

— Ну что, Гера, опять десять минут позора и за работу? Знаешь, мне вот кажется, что Иосиф Германович никак из своего Афгана вернуться не может. Все ему враги мерещатся.

...

Молоденькая медсестра с длинными пепельными волосами по имени Татьяна измерила Георгию температуру, давление, проверила рефлексы и заключила: годен. Улыбнулась и принялась за Сашка. А по Панкратову было видно, что ночь он потратил с пользой. По крайней мере часть её. Поэтому Гера решил дать возможность Сашку очаровывать Танечку скромностью и застенчивостью и поспешил оставить их наедине.

Спустя минут десять из кабинета вышел зардевшийся Панкратов и радостно сообщил, что все в порядке. Глаза у него были веселые и пахло от него как-то странно. Как в медицинском кабинете. Но поговорить им как следует не удалось. Магазин открывался через несколько минут и охранники поспешили в зал занимать места, осматривать товар и готовиться к наплыву посетителей.

Утро выдалось на редкость для праздничного дня спокойным. В магазин заходили в основном работники ЦУМа и соседних организаций. Большинство лиц Скуратов видел не в первый раз и несколько расслабился. Он даже несколько раз подходил к участку Сашка, с которым удалось переброситься несколькими фразами. Как выяснилось, Панкратов вчера отлично провел время. Посидев в кафе он повел обеих новых знакомых в кино на ночной сеанс, а затем проводил девушек до общежития. Обе оказались студентками Политехнического университета. Маша и Дея. Вот такая необычная компания подобралась. И как часто случается на подобных встречах, Сашку приглянулась Дея, а Сашок приглянулся Маше. И вроде бы пока всех все устраивало и молодые люди договорились погулять этим вечером. Но разговоры оборвались сами собой с наступлением двенадцатого часа. В магазин повалила настоящая толпа и тут уже не важно добрый начальник, злой или сам Сатана. Будучи законопослушным человеком, Скуратов с неприязнью относился к воришкам и всеми силами пытался пресекать нарушения. Ему даже удалось поймать одного мальчугана лет шестнадцати с флаконом Фаренгейта за восемь кусков, а это же... почти четверть зарплаты Георгия! Он отвел юного воришку к Иосифу Германовичу, за что был удостоен неопределенного кивка, а затем вернулся в зал, надеясь, что за пару минут его отсутствия ничего на его участке не случилось.

В начале второго подошла его очередь обеда. Двадцать минут спокойствия в уединенной комнате. Едва Гера достал обед, заботливо приготовленный и положенный в пакет Снежаной, как запищал телефон. Он посмотрел на экран. СМС сообщила, что на карту начислено 18 тысяч 134 рубля 18 копеек. Пришла зарплата. И даже в этот раз с приличной премией. Скуратов прикинул в голове, что зарплата за январь, а премия за декабрь. А в декабре выручка была хорошей. Значит все правильно, ожидаемо и... все равно приятно.

Закинув в рот остатки бутерброда и запив его чаем, Гера вновь отправился в зал. Нужно было день отстоять. Благо ночь держаться не было необходимости. Дома ждала Снежана, ужин и сериал. Мир, покой и любовь. Счастливая семейная жизнь. Люди меняли друг друга, покупали туалетную воду, косметику на кассе, разговаривали по телефонам, глазели по сторонам, но чаще всего просто приходили побрызгаться из пробников.

К концу рабочего дня в зале стоял приторный аромат из сотен запахов: мужских, женских, детских... Рабочий день, наконец, подошел к концу. И никакой "пары работников в усиление", конечно же, не появилось. Георгий переоделся. Нужно было еще забрать букет и можно было ехать домой. Впереди - два дня выходных. Или... Гера видел, что Сашке приходилось прилагать усилия, чтобы держаться на ногах. Сколько он сегодня поспал? Иосиф Германович запирал на ключ дежурку, а немногословный Белов собирался покинуть универмаг.

- Такова суть вещей, - ответил Сашку Гера. - Владельцы магазинов парят мозги Виссарионычу, он - нам. Се ля ви, как говорится.

На самом деле шеф был мужик относительно неплохой. В том смысле, что никто не ждет от начальника охраны, чтобы тот выдавал леденцы на палочке за успешное дневное дежурство и блестящую наклейку-звезду лучшему охраннику недели. Но зарплату не жилил, а если вдруг нужно было по каким-то важным обстоятельствам откосить от планового дежурства - шел навстречу и подмену находил. А то, что орет без конца и матом кроет, ну так что тут поделать? Это он, Скуратов, с глубокими культурными корнями и высшим образованием, а остальные? Вот именно. Суровое мужское братство. Тут иначе не принято.

Белов, кстати, в этом отношении, вызывал уважение своим стойким немногословием. Гера вообще с симпатией относился к людям, которые не особо трепаться любят. Он и сам-то был скорее из таких, и, дай ему кто волю, с удовольствием бы изображал из себя Майкрофта Холмса - человека, основавшего "самый молчаливый клуб Лондона". Но, как оно обычно и бывает - противоположности притягиваются, и разговорчивый Сашок постоянно крутился вокруг, как спутник по орбите. Что странно, он был, пожалуй, единственным человеком, чье подобное поведение не раздражало Скуратова, и последнему оставалось только время от времени удивленно качать головой. А в остальное время он даже привык и находил в этом определенное развлечение.

Комфортно было. Наверное, потому, что парень добрый. И подляны от него не ждешь. Поэтому про приключения Сашка Гера выслушал с улыбкой, но от комментариев воздержался. Слишком непонятно для него все это. А шуточные стишки (матерные, и куда подевались все культурные корни?) про политехничек показались в тот момент неуместными.

Так что, закончив трудовой день, с чувством выполненного долга Гера отправился в цветочный, где его ждал заранее выбранный букет из пяти роз довольно непонятного цвета. Пламенные такие, оранжевые, с красной каймой.

За букет из пламенных роз с Геры запросили ни много ни мало тысячу сто сорок рублей с учетом пятипроцентной скидки. В общем-то немало. Но в праздничный день – не так уж и много. А еще подарочный пакет для книги обошелся Георгию в целую сотню. Скуратов рассчитался банковской картой, забрал букет и яркий праздничный пакет и направился к машине. От утреннего штиля не осталось и следа. На улице вновь натужно завывал ветер, а щеки тот час покрылись морозным румянцем. Разве что вьюжить перестало. И снег не норовил залететь за шиворот.

Привычным быстрым шагом Гера направился к припаркованной на соседней улице машине, забрался внутрь и завел мотор. Снял перчатки. Он принялся натирать озябшие руки одну об другую и прекратил только когда пальцы начали сгибаться и разгибаться не причиняя боли. Посмотрел на часы. На телефон. Хотел было позвонить Снежане, но не решился. Индикатор батареи мигал на минимальном значении. А когда машина прогреется и в салоне станет теплее – телефон вполне может прийти в себя и выдержать еще несколько минут разговора… Гера аккуратно положил завернутый в бумагу букет на переднее сидение, достал с заднего сидения книгу, аккуратно положил её в подарочный пакет и убрал в нижний бардачок. Места в нем оказалось как раз достаточно. Тем временем лобовое стекло отогрелось. Гера пристегнулся и аккуратно надавил на педаль газа. Машина послушно тронулась и понесла Скуратова к дому.

Мимо мелькали фары одиноких такси. Уличные фонари едва освещали проезжую часть, подталкивая некоторых водителей включать дальний свет. Георгий выехал на Проспект Победы, и перед т-образным перекрестком ему на встречу помчалась серебристая иномарка, ослепляя блеском мощных галогеновых ламп. Сукратов прищурился и крепче вцепился в руль, едва сдерживаясь, чтобы вслух не обругать мажора. Гера с большим трудом пытался удержать в поле зрения очертания своей полосы, когда с боковой улицы на перекресток перед капотом родной тойоты вылетел чёрный внедорожник…

Самые опасные моменты - когда ты думаешь, что все схвачено. Цветы куплены, подарок тоже, сейчас быстренько домой - и прекрасный вечер... Как бы не так! Стоит отвлечься хоть на секунду...

Внедорожник вывернул, казалось, из ниоткуда. Еще эта проклятая метель. Гера рванул руль, скорее рефлекторно, чем осознанно. Доли секунды, невероятная куча случайных факторов. Удары сердца отсчитывают срок...

Машину бросило вправо, но расстояния оказалось недостаточно, чтобы избежать у удара. Тойота на полном ходу врезалась в кузов внедорожника ровно над левым задним колесом, в район бензобака. Капот искорёжило. Геру бросило вперед, но ремень не дал Скуратову разбить лицо о руль. Зато на него тут же посыпались осколки лобового стекла и зеленые лепестки пламенных роз... Джип начало разворачивать, и он правым боком с грохотом врезался в ослепивший Геру мерседес, от чего последний ударился о бордюр и остановился. Спустя мгновение повисла звенящая тишина, которую нарушал лишь звук крутящегося по инерции колеса одного из автомобилей. Но спустя еще мгновение до Скуратова донеслось из внедорожника: "Мать вашу! Быстрее, за дело!".

Как-то раз из-за неудачного маневра Георгий лишился зеркала заднего вида - того, что со стороны водителя. И после того случая нервно дергался еще примерно год, когда в опасной близости слева находился чужой автомобиль.

А сейчас все было гораздо, гораздо хуже. Впечатался будь здоров - и это еще повезло, что не выскочила подушка безопасности, которая без малейшего труда могла сделать лицо Скуратова двояковогнутым. Это если еще шею бы не сломала к херам.

Ослепленный фарами, оглушенный ударом и звоном стекла, Гера отстегнулся и вывалился из машины. Он плохо соображал, и пусть это было глупо, но все-таки боялся, что вот-вот машина взорвется, как в каком-нибудь "Пункте назначения". Надо было привести мозги в порядок. Или, как минимум, набить кому-то щи.

Дверь послушно поддалась, позволяя Георгию вывалиться из машины. Грудь предательски болела. Столкновение не прошло безболезненно. Похоже, ремень безопасности оставил внушительный синяк на теле. Но он был жив... И в состоянии набить морду виновнику аварии. Прямо как в лихие девяностые... Краем глаза Скуратов увидел людей в мерседесе. Их было двое: водитель и пассажир на переднем сидении. Братья по несчастью. Они также стали невольной жертвой аварии, но рассмотреть их Гера не успел. Двери джипа начали открываться и на заснеженную дорогу вышли люди. Их было четверо, но рассмотреть Скуратову удалось только двоих. Тех, что находились с ближней стороны машины. Водитель был среднего роста славянской внешности, в джинсах, короткой зимней куртке и шапке на меху. Узкое лицо, крохотный нос. Руки у него были свободные и он, казалось, не замечал присутствия Геры. С заднего сидения на улицу вылез низкорослый полный мужичок лет сорока. В длинном чёрном пальто в землю, которое, казалось, было велико, и черной вязаной шапочке. Его пухлые щеки выпирали на круглом лице. В руках он держал кожаный портфель коричневого цвета, а крохотные глазки-пуговки впились в Скуратова. Гера почувствовал на себе холодный, ненавидящий взгляд...

В данный момент Гера был совершенно непротив устроить дуэль на холодных ненавидящих взглядах. Разум худо-бедно возобладал над желанием дать кому-нибудь леща, чтоб было неповадно. Но ведь машина не на ходу, придется вызывать ГАИ, а там ему же хуже будет, если членовредительство начнется...

Но адреналин играл в крови и требовал выхода, а потому Скуратов, рискуя застудить горло, заорал, направляясь к вислощекому:

- Какого черта?! Чуть не убил нафиг! Глаза где?!

Страховка, это, конечно, хорошо, но она все не покроет. И стрясти с этих хмырей хотя бы на полноценный ремонт стоило. А в идеале - себе на оплачиваемый отпуск, ребра подлатать.

.