TES IV Oblivion: Вечерние тени. | ходы игроков | The Fair Deal

За время коротко дороги от таверны до "честной сделки", Корвус успел испытать многие прелести бравильской ночи, включающие влажный, липкий, холодный туман, стремящийся влезть за воротник и в рукава, и и покрывший город плотной молочной пеленой, не дававшей толком разглядеть даже то, что у тебя под ногами.
Звуковое сопровождение прогулки так же было насыщенным, брань стражника, и позвякивание доспехов, шорохи шагов, брачные песни изрядного количества лягушек, самозабвенный стрекот цикад и далекий, истошный вопль откуда-то с западной стороны.

За поздним часом Мари отперла дверь своим ключом и провела Корвуса внутрь. Им навстречу вышла опрятная немолодая лесная эльфийка, со следами усталости на лице.
- Добрый вечер, я Нилавен. с кем имею честь? - обратлась она к Корвусу
Это жрец, он хочет помочь нашей бедной Рашель. Как она, кстати.
- по-прежнему... бродит, зовет... правда пока вроде не билась...
Босмерка пристально посмотрела на имперца, ожидая, что он о себе скажет.

Корвус отчетливо кивнул Нилавен в знак приветствия:

-- Корвус Нелиманос, хозяйка, почтен знакомством, - преисполненным уважением тоном проговорил он, - Позвольте рассмотреть страждущую, а заодно и скажите, что с ней и как это произошло.

Готовый пройти, он снял дорожную сумку с плеч и держал ее в руках, выжидая приглашения.

- Идемте, - Нилавен пошла вперед по коридору, показывая дорогу, поднялась по лестнице и остановилась у самой дальней комнаты. Тем временем Мари рассказывала,
- Это случилось около трех недель назад. Началось как нечто вроде мигрени, апатии, но вскоре бедняжка Рашель стала вести себя совсем странно, она будто смотрит сквозь нас, бредит, зовет кого-то, её бросает то в жар, то в холод, она может начать биться, словно что-то невыносимо её терзает, и лишь присутствие близкого человека, мягкий голос и ласка могут её успокоить. И она вновь отрешается, будто её сознание зависает на грани реальности...

- Мне кажется, - это не болезнь, а проклятие, - покачала головой Нилавен. Пусть здешние маги и оказались неспособны его развеять...

- потому и не смогли, что это болезнь. - возражала Мари.
- В общем, господин Корвус,отрите смотрите сами.


Дверь открылась, явив пред имперцем светлую комнату и девушку, стоящую посреди неё. Рашель была настоящей красавицей, точеное лицо, стройная фигура, темные кудри, и синие глазищи, распахнутые, обведенные темными кругами, немигающие, будто устремленные в какие-то иные планы...

Священник осторожно, неторопливо приблизился к больной, осматривая ее всю снизу вверх с деловитым видом. Он понятия не имел, что делать, но что-то надо было делать: на кону помимо прочего и репутация. Он подманил Нилавен и Мари к себе и отвел их в угол, держа за плечи.

-- Значит будем мягки и ласковы. Но сначала вы расскажете мне все, дамы, - промолвил он заговорщическим тоном, пялясь в пол.

Он повернул голову сначала в сторону Нилавен, одарив ее сосредоточенным, проницательным взглядом, потом в сторону Мари.

-- Вы что-то упоминали про *предыдущих* доброжелателей? Каков был... Их путь? - с ударением на последнее слово прошептал он, чтобы Рашель не слышала.

Осмотр не открыл Корвусу ничего принципиально нового. Девица. Красивая. Видно, что утомленная или заболевшая. Природная бледность усилена бледностью болезни, так что кожа кажется тонкой до прозрачности и подчеркнута темными кругами под глазами. Руки подрагивают или комкают синюю шелковую юбку. Черные волосы аккуратно уложены, видимо, результат заботы родственниц. Взгляд стеклянный, отсутствующий. Кроме, собственно, темных кругов под глазами никаких физических неприятностей, вроде язв, сыпи, пятен, ранок или чего-то подобного - не наблюдается.

Нилавен и Мари отошли вместе с Корвусом, выслушали его просьбу и Мари стала рассказывать.
- Первый пытался лечить сестру целебными травами, смешивал вещества и ингридиенты. Микстуры, отвары, мази...
- Но ничего не помогало - тихо, но решительно прервала перечисление Нилавен. - Если хотите, я могу показать вам рецепты составленных им зелий.... Что бы не повториться. случайно.

- Другой пытался совмещать зелья и магию, но случилось что-то странное и он погиб. Он читал заклинания по книге, которая сгорела вместе с ним. - лицо Мари выражало скорбь...

- Третий попытался войти в её сон... - продолжила Нилавен, - хорошо хоть местного мага, господина Хенантьера на подмогу позвал. Он его и вытащил. Да разум у лекаря видимо, по ту сторону и остался.

- А четвертого убил Арвиус. - Мрачно заключила Мари. - бывший компаньон Максимуса, которого вы видели сегодня в таверне. Арвиус пытался ухаживать за Рашель, но получил от ворот поворот. И лекарь, испытав и зелья и магию, решил, что это именно отвергнутый Арвиус виноват в нынешнем состоянии Рашель.

Прагматические нотки тихонько заныли в сознании Корвуса:

-- Рецепты зелий не помешают, можете нести...

"Алхимик-неудачник, считай, уже помог. Второй не поможет уже ничем."

-- Пожалуй, сперва я поговорю с Хенантьером, он ведь из гильдии? - Корвус с трудом сдерживал зевоту, - Что до Арвиуса... Я верно вас понял, что у него с Рашель были отношения до наступления болезни?

- Хенаньтьер из гильдии, но у него дом в городе. Я принесу записи. - сказала Нилавен и вышла.
- Да какие там отношения? - покачала головой Мари, - Столкнулись как-то на площади перед часовней. Он там на неё глаз и положил. Рашель-то у нас красавица. Прознал, где живем, цветы принес. А ей он не по душе пришелся... Если Максимус пусть дебошир и драчун, да простодушный и прямой как палка, то Арвиус - змей, хитрый жестокий. И не понравился он сестре. Так ему и сказала, оставить её. ну он и взвился, как ошпаренный, сказал, что все едино его будет. Однажды, на улице подстерег, набросился, но призыв Рашель о помощи услышали и помогли. Благо, без кровопролития обошлось тогда...

Тем временем вернулась хозяйка со стопкой исписанных листков. Подошла к Рашель, погладила по волосам, тихо что-то прошептала. Оставив девушку, вручила Корвусу записи и прицокнула языком. Вы бы при ней этого типа не упоминали.


Листы выданные Корвусу были исписаны мелким неразборчивым почерком, кое где чернила потекли от капавших на них реагентов, но большую часть все же удалось разобрать.

В рецептах были и вполне привычные жрецу ингридиенты - наперстянка, чеснок, бергамот, грибы красной саркосцифы, и желтого пикропоруса, а так же экзотический, но понятный коготь кланнфира, но еще содержались неожиданные сушеная говядина, светящаяся пыль, древесная хлорцибория, эктоплазма и костяная мука.*

Несколько раз был подчеркнут состав, содержащий коготь кланфира, эктоплазму, бергамот и саркосцифу, а так же обведено средство из костной муки, желтого пикропоруса, хлорцибории и светящейся пыли.

Не то чтобы Корвусу рецепты показались дилетантскими, но он по достоинству оценил необычный подход с использованием редких ингредиентов. Алхимик либо был не из бедных, либо не из слабых, если мог добыть себе трофеи с призраков и низших даэдр.

-- А алхимика не припомните как звали? Я бы и с ним поговорил. Кто знает, алхимия - наука комплексная...

Перечитав свиток заново, он свернул его и небрежно запихнул в наплечную сумку.

-- Надеюсь, Хенантьер, как и полагается истинному ученому, бодрствует ночью. Я нанесу визит ему, для начала... Если не возражаете, - с неохотой добавил он.

- Алхимика звали Кальвит, - припомнила Нилавен, - высокий русый бретон лет тридцати пяти, носил зеленую робу. Останавливался у Гилгондорина в "Серебряном Доме", но, насколько я знаю, съехал оттуда несколько дней назад. Куда подался - мне неизвестно, но возможно он еще в городе, ибо упоминал о каких-то незаконченных делах.

- Я объясню, где расположен дом Хенантьера, но не знаю, достучитесь ли вы до него в такое время. Вы уверены, что хотите идти ночью? - встревожилась Мари, - после захода солнца в городе неспокойно и опасно.

Это было все равно что во время напряженной погони вспомнить о дыхании. Покуда мозг не работает, организм сам в состоянии поддерживать себя в тонусе и задействовать внутренние резервы, но стоит только самому взять контроль над своим телом и ты ощущаешь всю перенесенную им тяжесть. Мари напомнила ему о том, что за окном ночь, а он так и не поспал толком. Веки потяжелели, очень хотелось зевать.

-- Вы правы, хозяйка, - сказал Корвус, потирая переносицу, - Было бы лучше переждать. У вас есть гостевая комната?

- Да, - ответила Нилавен, - она небольшая, но там есть все необходимое. Если вы, конечно, не имеете ничего против мансарды. Пройдемте, я покажу вам.

Комната и в самом деле оказалась бод самой крышей, когда хозяйка зажгла свечи, Корвус мог увидеть, что она небольшая, но уютная, с пустым сундуком, куда можно было сложить вещи, комодом, столом, парой стульев, цветами на окне, свежими белыми занавесками и скатертью, на комоде были чернильница и пергамент, перья пара книг по истории империи. Еще книги находились в небольшом шкафу, стоящем у стены с окном. Кровать односпальная, с добротным шерстяным одеялом, от каминной трубы шло тепло, разгонявшее ночную промозглую сырость.

Корвус решительным жестом отверг это предположение:

-- Никоим образом, хозяйка. Даже если бы имел, не в моем праве было бы возражать. Вы более чем помогаете мне, - заверял он Нилавен.

Поднявшись, он был приятно удивлен. Для такого захолустья как Бравил это была просто легендарная мансарда. Даже по меркам столицы, даже лучше - ему довелось зимовать в месяце Вечерней звезды в одной из тамошних таверн, и каменные строения пропускали холод как если бы стен не было, спасала лишь печь. Несколько книг пробудили в нем желание читать, одолеваемое лишь желанием спать - глаза уже почти слезились из-за иссушения.

Поблагодарив хозяйку и дождавшись ее ухода, он просто закинул сумку в сундук и, стянув с себя мантию и ботинки, улегся на кровать, укрываясь мягким одеялом.

Ничто не помешало Корвусу заснуть, и потому он быстро погрузился в дрему после богатого на события дня. Во сне он видел себя в храме, читающим молитву девяти над центральным алтарем с дорогим посохом в руке, в одеждах, положенных высокому статусу. Со скамей ему внимали слушатели, свет, проникавший сквозь витражное окно расцвечивал залу живописными оттенками и яркими бликами. но, скользнув взглядом по прихожанам, священник увидел меж рядов скамей странную фигуру в черной, изодранной робе, с недельной небритостью на лице и глубокими тенями под глазами, что говорили о сильной усталости. Человек пошатывался и немигающим взглядом смотрел на алтарь.

Сердцем благодарны мы святой Алессии, первой из рода сиродиильского, что вознесла молитвы свои Акатошу, богу-дракону, королю Девяти. Благодарны ей за правление ее, за государства становление, за сохранение драконьего огня, что стеною неприступной ограждает нас от влияния пагубного потустороннего. Почтим добрую память святой Алессии хвалою государю нашему и всему роду правящему, хранителям огня Акатоша, слугам божьим и народным.

Сердцем благодарны мы Девяти, что сквозь года и века нас мудростью своею озаряют, аки звезда путеводная направляют, рукой отеческой охраняют и берегут, прощая наши прегрешения. Поблагодарим Девять памятью о заповедях их, доброту и щедрость проявляя к ближнему своему.

Сердцем благодарны мы Стендарру, богу милосердия, за снисхождение его к братьям и сестрам нашим во нужде, за дарованную мудрость о доброте и заботе о ближнем.

Сердцем благодарны мы Аркею, владыке жизни и смерти, за пополнение рода смертного, за дарованный предкам мир и покой во земле святой.

Сердцем благодарны мы Маре, матери-богине, за дарованную нам любовь ее, за простершуюся на святой земле любовь к ближнему, за мир и покой дома и в семье.

Сердцем благодарны мы Зенитару-ремесленнику, за утешение и радость во труде честном, за мудрость в богатстве, за уворованного справедливое возмещение.

Сердцем благодарны мы Талосу, отцу нашему Тайберу Септиму, за дарованный мир государству нашему, за защиту его бесстрашную от врагов всея Тамриэля, за вдохновение воинов славных, ведомых умелою его рукой.

Сердцем благодарны мы Кинарет, природы богине, за щедрые земли дары преподнесенные, за чистоту и красу земли святой, за праведный гнев к нарушителям покоя.

Сердцем благодарны мы Дибелле, покровительнице любви и красоты, за радость и вдохновение в любви, за крепкую дружбу и их ценность.

Сердцем благодарны мы Юлианосу-мудрецу, за порядок во всем, за советы мудрые, пронесенные чрез поколения предков и потомков, за дарованные роду нашему сердце и разум.

Сердцем благодарны мы Акатошу, богу-дракону, защитнику мира смертного, покровителю Империи и рода правящего, сдерживающего посягательства даэдра на землю святую. Покуда сильна вера Девяти смертного рода, покуда осознает каждый долг свой пред Девятью и Империей и исполняет его добросовестно, покуда поддерживает каждый ближнего своего, будет гореть огонь Его, и нерушим будет барьер меж миром сим и миром иным.

Благодарность свою выражайте в почтении Девяти, в памяти о десяти Заповедях Их, в раскаянии о грехе содеянном и искуплении вины своей праведной службой, и да наступит тот день, когда прольется на вас Фонтан Благодати!

Молитва верно отгоняла дурной сон, не важно, пришел ли он сам по себе, в следствие беспокойного дня, или царящей доме атмосферы тревоги, либо был наведен со стороны, что, впрочем, было маловероятно. Не настолько еще жрец Корвус успел насолить кому-либо здесь, в Бравиле.
Так или иначе, остаток ночи имперец провел спокойно, а когда восток зарумянился рассветом и солнце тронуло золотыми лучами легкие облака, слух Корвуса потревожила тихая песня. Тихая, с простыми словами, но мелодичная и приятная. Голос явно не принадлежал сдержанной и деловитой Нилавен, так что, скорее всего пел кто-то из сестер-бретонок.

Последний раз в домашнем уюте и комфорте Корвус был около месяца назад - с тех пор лишь таверны да ночлежки. Один раз даже в притоне приходилось ночевать и пару раз - в пещерах. Он закинул руки за голову и решил не вставать, пока не дослушает это кристально чистое и сладкое как мед пение. Он потер глаза, не спеша свесил с кровати ноги и принял сидячее положение. Оглядел комнату: вещи на месте, стекла целы, крыша не протекает. Прекрасная ночь. Возможно, стоит повременить с излечением душевнобольной ради еще пары дней такого комфорта, но Корвус все же был связан клятвой, и посему не мог столь поступить с бедной Рашель столь цинично. Дождавшись отлива крови от головы, он встал, потянулся и размял спину и плечи. Приступил к одеванию, а как оделся, достал из мешка пару пухлых лоскутков чего-то растительного и стал жевать их. Пожалуй, не стоит злоупотреблять чужим гостеприимством: расследованию предстоит уделить целый день, но раньше начнешь - будешь иметь право раньше закончить! И Корвус, застегнув на поясе лекарскую сумку и кошель, спустился вниз по лестнице.